|
Монолог ходока Слушайте женщин! Слушайте женщин! Слушайте! Ибо все они поголовно, Не желая ни власти, ни славы, Никогда и ни в чем не виновны И всегда безусловно правы! И какую бы чушь ни спороли, Переврав и запутав слова, Они правы по природе, А природа всегда права! Слушайте женщин! Слушайте женщин! Слушайте! О, если бы мы умели Всего-навсего женщин слушать, - Мы навеки бы расхотели Убивать, разорять и рушить. И тогда бы и наши бабы Перестали бы лгать и грешить... Но мы слишком не любим учиться, Ибо слишком мы любим учить! Слушайте женщин! Слушайте женщин! Слушайте! Не с врагами в бою упорном - Только с женщиной наедине, Только с ней в поединке любовном Мы, мужчины - мужчины вполне. О, какие даем мы клятвы! О, какие обеты даем! В этот миг мы воистину святы, Всемогущи, добры и богаты, Только жаль, что к утру устаем... Слушайте женщин! Слушайте женщин! Слушайте!.. Юлий Ким
В прекрасном имени Мужчина Сложились мужество и стать, Уменье думать и мечтать, Быть вдохновенным без причины. Уметь любить, уметь дарить. То уходить, то возвращаться. Таким непостоянным быть, Такой опорою казаться. Оберегай его судьба От лжи, предательства, обмана, И благосклонной будь всегда, Дай жизни полной, без изъяна. И пусть сплетаются слова, О том единственном, любимом, Кого природа назвала Прекрасным именем -МУЖЧИНА,,, ПОРТРЕТ МУЖЧИНЫ Картина в Лувре работы неизвестного Его глаза - подземные озера, Покинутые царские чертоги. Отмечен знаком высшего позора, Он никогда не говорит о Боге. Его уста - пурпуровая рана От лезвия, пропитанного ядом; Печальные, сомкнувшиеся рано, Они зовут к непознанным усладам. И руки - бледный мрамор полнолуний, В них ужасы неснятого проклятья, Они ласкали девушек-колдуний И ведали кровавые распятья. Ему в веках достался странный жребий - Служить мечтой убийцы и поэта, Быть может, как родился он - на небе Кровавая растаяла комета. В его душе столетние обиды, В его душе печали без названья. На все сады Мадонны и Киприды Не променяет он воспоминанья. Он злобен, но не злобой святотатца, И нежен цвет его атласной кожи. Он может улыбаться и смеяться, Но плакать... плакать больше он не может. Гумилев Николай
|
|
|